Вот оно, долгожданное свершение =)) Звено целиком =)) Это же чудо!!!!
Бете спасибо за отбетку =))
А мне теперь приступать к самому интересному =))
И спасибо тем, кто ещё читает мою херь моё произведение.

С того момента, как Фелкис отложил книгу с рунами, изображение абсолютно не изменилось. Это могло говорить лишь о том, что руна не выбрала себе хозяина. «А может, она не предназначена для того, чтобы выбирать?» Эта мысль возникла спонтанно, но имела право на существование.
Пару раз Пламенный слышал от отца, что есть руны, которые никого никогда не выбирают и ими могут владеть сразу несколько фениксов. Только такие руны встречались в истории очень редко и были утеряны, а их написание - забыто.
Озадачившись, парень стал более пристально изучать все закорючины около символа. Но ответа не было. Фелкис уже начал разочаровываться, когда в самом низу около одной из завитушек увидел надпись.
Она была настолько мала, что даже зоркому глазу юного феникса не удалось её прочитать. Однако прибегнув к помощи лупы, Фелкис смог разглядеть надпись:
Продолжение Однажды странник откроет ворота, и не будет счастья в землях иных,
Покуда великий из Морлубора не пройдёт через все эти миры.
Покуда солнце не будет так ясно, что ослепить сможет за раз,
Миры воевать будут напрасно, и будет война та без прикрас.

Тогда этот ад станет вечным, и путник будет навсегда обречён,
Если пройдётся с другом сердечным, а позже убьёт его же мечом.
И сбудется тогда то предсказанье, которое драконы начертали в горах,
И появится странное знаменованье, и жизнь умрёт во всех мирах.
«Загадка… И что это такое? Кто самый великий из Морлубора? И какие миры?»
С каждой секундой улетевшего в никуда времени вопросов становилось всё больше, а ответов не прибавлялось. Фелкис был в замешательстве. Руна его заинтересовала не только своим видом, но и странным толкованием и надписью. Парень даже удивился, ведь он прежде никогда не видел, чтобы столько слов могло уместиться на маленьком клочке бумаги размером с перо феникса. При этом всё было так лаконично написано, что просто уму не постижимо.
Теперь Фелкис точно решил разгадать эту тайну, интерес овладевал парнем, как огонь овладевает сухими листьями. Не прошло и пары минут, как Пламенный окончательно загорелся идеей поисков разгадки.
«Надо дождаться отца, он должен что-нибудь поведать об этой руне».
С этой мыслью Фелкис спустился на первый этаж и вышел во двор, успевший превратиться в загадочно-тёмное место из какой-нибудь старой сказки. Деревья стояли неподвижно, словно незримые стражи, а их верхушки утопали в ало-красном пламени заходящего солнца.
Теперь прохлада начала окружать ХаролМа, даря счастье всему, к чему она прикасалась.

Вскоре за вечером наступила ночь: тихая, безоблачная и светлая. Таких ночей в году было очень мало, да и бывали они раз в два месяца. Именно в такую пору, как считали фениксы и гласили древние рукописи, менялись года, столетия превращались в прах, и время мчалось вперёд, увеличивая свой бег в разы, а то и более.
Отец приехал поздно, поэтому Фелкис не смог расспросить его о толковании руны, о том, что значили стихи и как это могло относится к нему или к кому-то из его великой семьи. Пламенный пытался найти ответ сам, но всё было тщетно, появлялись лишь вопросы и их становилось всё больше и больше.
Налюбовавшись небом и ярко светившими звёздами, юный феникс решил пойти спать. Утро было мудрее вечера и он, как никто другой, знал это и не раз испытывал на себе. Многие учения, связанные с магией, были понятны именно тогда, когда солнце начинало свой восход, а заклинания сильнее действуют ближе к полудню. Морлубор-старший объяснял это тем, что фениксы черпали энергию от солнца, просыпающегося утром и уходящего в небытие вечером. Пламенный усвоил, что в полдень, когда светило в зените, силы умножаются, и нет им предела, но как только тень и мрак начинают завладевать днём и поглощать его, силы уходят, а фениксы слабеют. Эта истина была важна и нужна в боях. Ведь именно из-за этого многие междоусобицы происходили в полдень, и тогда всё сводилось к тому, насколько хорошо каждый клан подготовил своих посланников к сече.
Раздумывая обо всём и о ни о чём, Фелкис лёг в кровать и вскоре провалился в царство пустоты, именуемое крепким сном.

Однако сон не был спокоен, отчего парень вздрагивал и что-то шептал. Снились ему сотни ристалищ, битв, выигранных и проигранных, врата в иные миры и просто смерть. Всё представлялось реальным донельзя, и Фелкису казалось, что он сам участвует во всём, что видит.
От видений во снах парень проснулся.
Страх, появившийся из ниоткуда, прочно поселился в душе молодого феникса. Фелкис не знал, чего он боится, но знал, что это нечто страшно и опасно. И с ним предстояло встретиться. Это было просто ощущение, но ему стоило верить.
Все фениксы умели чувствовать опасность, и именно поэтому они славились тем, что завершали неначавшиеся войны. Это была слава, следующая по пятам и дарующая уважение и почтение.
Вечные не могли предвидеть всё, но они старались изменить то, что было видно и поддавалось переменам.
Фелкис об этом лишь слышал, он никогда не прекращал войн и не начинал их. Да и не хотел этого Пламенный.
Поднявшись с кровати, он подошёл к открытому окну и уселся на подоконник.
Облюбовав его в младенчестве, Фел не изменял своим принципам и сейчас, повзрослев на десятки лет. Да и года были велики, но не для них, вечных созданий, способных перерождаться.
Луна стояла на самой вершине небосвода, озаряя всё бледно-медным блеском. Серый диск был ярок и велик. Это явление называлось Тон'Ил и наблюдать его можно было лишь дважды в год, в середине лета и зимы. В такие дни луна светила далеко, позволяя любоваться пейзажами даже ночью.
А ещё такие ночи яркой луны были ночами мира.
Фелкис вгляделся вдаль, туда, где было взгорье КрааСа. Оно было юго-восточнее развилки дорог и совсем близко к лесу смерти, прозванному также.
Блики от света играли на склонах, отражались на камнях и белёсых вершинах гор. Они создавали ощущение, что там, высоко в небе, на самом верху всё движется, живёт своей, размеренной ночной жизнью.
Возможно, так оно и было, а может, и нет. Ответ знали лишь драконы, летающие там из века в век и наблюдающие на всё со своей высоты.
Феникс тоже мечтал летать, но это был не его удел. Да, он мог принимать свой истинный облик золотистой птицы, излучавшей жар, но парень не превращался. Может просто не настал его час, он не знал. Фел просто остерегался истинного превращения. Он о нём мечтал, скорее даже желал, но в какой-то мере боялся.

Налюбовавшись на красивый пейзаж, парень снова улёгся на кровать.
Перед глазами пробегали закаты и рассветы, любовь и вражда, жизнь, точнее маленький кусочек прожитого, пред взором представало всё, но только не сон. Словно подчиняясь чему-то невиданному и непознанному, Ядвим отказывался посылать минуты умиротворения фениксу. Бог сна словно сговорился с луной и звёздами, ярко светившими в глаза парня.
Пролежав пару минут, Пламенный вновь поднялся.
«Чёрти что творится… Даже не могу заснуть после того сна…»
Фелкис бегло пробежал взором по комнате, попутно раздумывая, чем бы заняться, чтобы хоть как-то отвлечь себя от прошлого сна и нагнать новый.
На пару секунд взгляд остановился на зеркале, прикрытым покрывалом и манящим к себе.
Идя на зов неведомо чего, феникс остановился перед своим отражением, в котором ничего нового не было и не могло быть. Такой же крепкий, высокий парень, с лёгкой улыбкой и румянцем на щеках. Глаза блестели огнём, как и у всех фениксов из рода Морлубор. Это было их отличием.
В древние времена, когда мир только зарождался, драконы-основатели приказали фениксам охранять созданное и поделили всех на четыре клана согласно частям Диральса. И отличались все по цвету глаз, по их блеску. У фениксов из Южного Диральса в зрачках пылал огонь, символ пустынь и жаркого климата. Огонь, такой же дикий, как на этой выжженной солнцем земле. Даже в камине он был независим и подчинялся лишь самому себе.
Феникс снова глянул в зеркало. На секунду ему показалось, что фон и отражение живут своей жизнью, словно за зеркалом стоит кто-то, похожий на него, но не он. Мотнув пару раз головой и отогнав мысли в сторону, парень снова взглянул на своё отражение: сейчас оно было неподвижно, каким и должно быть всегда. Фел поднял левую руку и «зеркальный он» сделал тоже самое, полностью повторив движение. Это придало какую-то уверенность в том, что всё хорошо. Но всё же что-то беспокоило феникса, но что, он, как ни старался, не мог понять. И это непонимание пугало парня намного сильнее, чем всё остальное.
«Что-то я зациклился на том, чего нет», пронеслось в мыслях у парня и тут же отозвалось странным чувством. Фелкис снова взглянул на зеркало.
Увидев краем глаза своё отражение, Пламенный потерял дар речи.
Тот, кто был в зеркале, был похож на него, но если Фелкис стоял неподвижно, зеркальная копия шевелилась и силилась что-то произнести.
«Быть такого не может… Это мираж, иллюзия…», мысленно пытался успокоить себя Пламенный, дотрагиваясь до зеркала.
Как только его пальцы прикоснулись к ледяному стеклу, отражение стало удаляться вглубь, туда, где казалось, ничего нет, а самого Фела начало затягивать следом.